Лучши солнца светили прямо в лицо, заставляя Шерлока жмуриться и то и дело раздраженно подносить руку ко лбу, пытаясь защитить глаза. В конце концов будущий великий детектив не выдержал этой медленной пытки и, поднявшись, отправился на поиски клочка тени. Приспичило же Фарадею встречаться именно здесь, - мысленно ворчал он, бродя по крыше. Мать Холмса уже две недели назад уехала в очередную важную командировку, оставив за старшего зануду Майкрофта. Тот был готов сутками удерживать Шерлока около себя, считая, что это безусловно должно улучшить их, мягко говоря, натянутые отношения. Для пятнадцатилетнего мальчишки, а особенно для такого своенравного, как Холмс-младший, такая опека была невыносимой. Так что Шерлок сбежал на крышу ещё ранним утром и просидел в компании томика Ницше несколько часов кряду. Он не знал, когда придёт Оливер. Так было всегда - они не договаривались о времени. Шерлок просто знал, что друг придет сегодня. Рано или поздно он поднимется по винтовой лестнице, пролезет в люк. А когда? Какая разница? Не пытайтесь понять. Вы не поймете.
Наконец удобно расположившись, Шерлок вновь открыл книгу и погрузился в чтение. Не сложно догадаться, что такие идеи, как ницшианские, очень увлекли молодого человека. "Твою господствующую мысль хочу я слышать, а не то, что ты сбросил ярмо с себя... Свободный от чего? Какое дело до этого Заратустре! Но твой ясный взор должен поведать мне: свободный для чего?" - эти слова понравились Шерлоку особо, и он, выудив из нагрудного кармана рубашки карандаш, подчеркнул их. Свободный для чего? - повторил он мысленно и поднял глаза на верхушку дерева, растущего неподалеку от кинотеатра. Для чего? - подросток повторил свой вопрос кроне и, опомнившись, усмехнулся сам себе.

С чтением минуты побежали стремительно и Шерлок не мог точно сказать, сколько времени прошло до того момента, как он услышал шаги на лестнице. Походка легкая и целенаправленная. Человек явно сюда не первый раз. Точно не женщина. Мужчина. Точнее, подросток. Оливер. То, что он может по звуку шагов угадать личность человека, не было для Шерлока новостью. Большинство людей не понимают, как важен каждый орган чувств. Зрение, обоняние, слух. Если настроить все правильно, можно стать феноменально догадливым.
- Если бы я больше тренировался! - пробормотал себе под нос Шерлок, продолжая смотреть в книгу. Тем временем Оливер взобрался на крышу. Шерлок мельком взглянул на него и опять вернулся к страницам книги. Секундного взгляда было достаточно, чтобы констатировать: опять подрался. Несмотря на явно не задавшийся день, друг как всегда был ехиден и язвителен.
- Я не разговаривал сам с собой, я молился за твое исцеление, - сообщил Холмс, даже не подумав оторваться от штудирования очередной речи Заратустры. - Сколько можно повторять тебе, чтобы ты не ввязывался? - холодно поинтересовался Шерлок. Ему нравилось занимать немного покровительственную позицию в их дружбе. - Все, кроме нас, идиоты, забыл? Из-за чего произошла трагедия на этот раз? "И остерегайся также приступов своей любви! Слишком скоро протягивает одинокий руку тому, кто с ним повстречается. Иному ты должен подать не руку, а только лапу - и я хочу, чтобы у твоей лапы были когти. Шерлок задумался, что он протягивает Оливеру: лапу или все-таки руку. Решив, что друг является единственным исключением и на него ницшианские правила распространяться не должны, Шерлок после небольшой паузы добавил:
- Я читаю Фридриха Ницше. Слышал о таком?

Холмс выслушал исповедь друга, не меняясь в лице. Ну как обычно. Наш добряк Оливер заступился за слабых. Хотя Шерлок и не признавался себе, в нём тоже было обострено чувство справедливости, и в чем-то он был солидарен с приятелем.
- Тебе следует научиться драться. Хочешь, я дам тебе пару уроков? - Шерлок чуть усмехнулся, представив, как Оливер будет пытаться постичь искусство восточной борьбы, которое изучал Шерлок. - Твоя ошибка в том, что ты не можешь вовремя отключить эмоции. Хладнокровие - вот путь к победе в любой драке, - Холмс наслаждался возможностью поучать. - У меня, правда, у самого пока не всегда получается, - добавил он мягче.
Давай, удиви меня, есть там что-то полезное? - скептически отозвался друг по поводу Ницше. Это раззадорило Холмса, ему хотелось доказать, что он читает не всякие глупости. Полистав страницы, Шерлок нашёл нужную речь.
- Вот, послушай это. Как раз подойдет к теме нашего разговора, - Холмс стал читать вдохновленно, делая ударения на словах, словно он и был тем самым Заратустрой. - Беги в свое уединение! Ты жил слишком близко к маленьким, жалким людям. Беги от их невидимого мшения! В отношении тебя они только мщение. Не поднимай руки против них! Они - бесчисленны, и не твое назначение быть махалкой от мух. То, что мы узнаем в человеке, воспламеняем мы в нем. Остерегайся же маленьких людей! - Шерлок сделал паузу и победоносно посмотрел на Оливера. - Ну как? Разве это не та истина, о которой мы с тобой все время говорим, но никак не можем так емко сформулировать? Разве это не то, что следует взять за основу в своей дальнейшей жизни? - Холмс был увлечен книгой с тем пылом, с каким обычно бывают увлечены близкими им идеями подростки.

- Ага, так и представляю себе свой кабинет в бомбоубежище, куда, кроме звуков опер Вагнера, ничего не попадает.
- Ну а что, я бы не отказался от такого кабинета, - язвительно ответил Шерлок. Любовь к Вагнеру была у друзей общей. Шерлоку, правда, еще очень нравился Бах, и он даже умел наигрывать на скрипке некоторые произведения. Правда, мастерство игры нужно было ещё оттачивать и оттачивать.
- Естественно, проще убежать от проблемы общественной и заняться своим собственным просвещением. - изрек друг и улегся прямо на крышу. Шерлок едва заметно покачал головой:
- Ты утопист, Оливер. Ты веришь, что людей можно перевоспитать, что можно мух превратить в бабочек. Но это гусеницы становятся бабочками, а мухи останутся мухами, сколько бы ты ни бился. Сколько бы ты ни делал замечаний своему Бенни, сколько бы ни дрался с ним, он все равно останется прежним. Утопия возможна лишь на страницах книги. Следует отмахиваться от мух - они безнадежны. И окружать себя бабочками. А если они не найдутся, то и черт с ними. В конце концов мы ведь с тобой встретились. Оперы Вагнера - тоже неплохо, - Холмс усмехнулся и тепло посмотрел на друга, предугадывая, что тому совсем не понравится то, что он говорит. Сейчас начнет спорить. - подумал Шерлок без раздражения. Споры с другом представлялись скорее чем-то вроде увлекательной игры. Холмс полистал страницы, ища, что ещё зачитать другу.
- А, вот. Послушай это,- Шерлок прочистил горло. - Вас называют бессердечными - но ваше сердце неподдельно, и я люблю стыдливость вашей сердечности. Вы стыдитесь прилива ваших чувств, а другие стыдятся их отлива. Враги у вас должны быть только такие, которых бы вы ненавидели, а не такие, чтобы их презирать. Надо, чтобы вы гордились своим врагом: тогда успехи вашего врага будут и вашими успехами., - Шерлок сделал паузу и задумчиво посмотрел в лицо друга. - Знаешь, я иногда жалею, что у меня нет настоящего соперника. Все эти одноклассники...Все это мелко. Они даже не стоят нашего раздражения, - Холмс едва заметно скривил губы.